Русский конец постмодерна

 

Четверть века назад распад нашей российско-советской империи (известно, что Иосиф Сталин в 1922 году предлагал назвать старо-новую империю просто РСФСР, но Владимир Ленин настоял на экстерриториальном и внеэтническом бренде СССР) перешел в решающую и необратимую стадию. Россия по этому случаю сумела избежать мировой войны с огромными жертвами. Повезло.

 

Но за все в жизни надо платить. За относительно спокойный сценарий имперского краха мы заплатили превращением в классическую страну третьего мира с тотальной коррупцией, примитивизацией экономики, технологической деградацией, полураспадом всех основных социальных систем. Мы приобрели безответственные элиты, которые, как правило:

 

а) куют деньги в России, чтобы легализовать и использовать их на Западе;

 

б) осязают себя в постмодернистской реальности, где слова и/или политические жесты ничего (почти ничего) не стоят, где очень многое — заведомо понарошку и не всерьез.

 

Украинская история пахнула на нас холодным воздухом старого недоброго модерна с его возможной самой настоящей, неигрушечной войной. Но политический и медийный классы этого «не», похоже, в полном объеме еще не поняли. Постмодернистские игры продолжаются. Без должной оценки широких последствий этих игр по эту сторону нашего морально-материального мира.

 

Вот, например, гиперпопулярный среди широких слоев народа РФ Дмитрий Киселев, телеведущий и руководитель информационной группы «Россия сегодня», за последние годы призывал нас к разным интересным вещам, например, «сжигать сердца геев». В искренность его людям типа автора этих строк с самого начала не верилось. А потом и сам г-н Киселев на собрании сотрудников «России сегодня» дал понять, что все это сердцесожжение — гипербола, которую не надо понимать буквально. Что ж, неплохо. От несожженного сердца как-то отлегло. Одно только замечание: миллионы телезрителей про гиперболу не догадываются, им забыли подробно разъяснить. Они принимают яростные призывы за чистую монету. В результате в стране существенно растет гомофобия, независимо от истинной личной позиции влиятельного телеведущего. И если вдруг начнутся гей-погромы, то кто примет ответственность за гиперболы, которые типа не всерьез?

 

Или, скажем, дама-депутат (не привожу ее имя, чтобы не нагнетать на ровном месте парламентский пиар), только что призвавшая россиян жить по северокорейским идеям чучхе (опоры на собственные силы). Это вы серьезно? — как спрашивал знаменитый актер Стивен Фрай скандального петербургского депутата Виталия Милонова по схожему поводу. Как на собственные силы обопрется элита, привыкшая эксплуатировать, по преимуществу, собственные слабости? Разве элитные люди действительно хотят в КНДР? Где только что любимый лидер Ким Чен Ын официально и легально сжег из огнемета провинившегося министра безопасности, а несколько месяцев тому расстрелял собственного дядю, заподозренного в неполной лояльности («если у вас нету дяди, вам его не расстрелять» (с)). По более жесткой версии, высочайшего дядю заживо скормили собакам. Насколько уместен этот наш доморощенный чучхе-юмор с привкусом смерти?

 

А еще бригада депутатов из «Единой России», КПРФ и ЛДПР призвала нынче отдать под трибунал первого-последнего президента СССР Михаила Горбачева. За развал СССР, приведший, по депутатской логике и в конечном счете, к сотне человеческих жертв в революционном Киеве-2014. Я, признаться, без восторга отношусь к исторической роли Михаила Сергеевича. Но, опять же, насколько серьезно требовать расправы над 83-летним лауреатом Нобелевской премии мира? Депутаты просто хотят отпиариться, это ясно. Но как отзовутся их не слишком ответственные слова в разгоряченных свежепойманным крымским солнцем головах избирателей, не разбирающихся в тонкостях пиара и толком не слышавших про постмодерн?

 

Я и сам, конечно, премного грешен в этом плане, признаю. Ради красного словца наговорил в разные годы немало вещей, которых можно было бы вполне избежать. Частичное (неполное) мое оправдание лишь в одном: я никогда не сидел во власти и не обращался непосредственно к многомиллионной аудитории. В прежние годы я нередко жалел об отсутствии таких амбициозных шансов. Сейчас — рад: как хорошо, что не сидел и не обращался! Если ты небольшой человек, то ты можешь не прорваться к вершинам великого добра, зато у тебя больше шансов избежать участия в великом зле.

 

С течением лично-исторического времени вообще многие политические поступки воспринимаются по-иному. Вот я, например (простите, что снова про себя, но таким примером пользоваться легче, чтобы поменьше людей невзначай обидеть), долго критиковал Геннадия Зюганова (КПРФ) и Владимира Жириновского (ЛДПР) за их упорно-стойкое нежелание бороться за реальную власть. А сегодня я бы воздержался от жестких выпадов против них. Да, Зюганов и Жириновский поступали плохо, постоянно и систематически вводя своих актуальных и потенциальных избирателей в заблуждение относительно реальных карьерных намерений. Но, с другой стороны, не говорит ли их жизненная стратегия об их достаточно адекватной самооценке, присущей в этом мире далеко не каждому? Вполне возможно, что лидеры КПРФ и ЛДПР, остановившиеся в середине 1990-х годов в сантиметре от власти, просто понимали, что не сдюжат? Что кризисная Россия тех лет им не по силам и не по нервам? Что пусть лучше все делает Борис Ельцин, которому не так трудно и залезть на танк, и тем же танком разогнать парламент?

 

А как мы все упивались особыми отношениями президента Ельцина с алкоголем! Как мы то смеялись, то возмущались, то брезгливо морщились! Сегодня я бы уже так не наморщился. Некоторые драматические решения тех звонких лет трудновато было бы принять на совершенно трезвую голову. А принимать (во всех смыслах) — требовала острая необходимость.

 

Довольно легко кричать «банду Путина под суд!», почти наверняка зная, что тебя не сожгут из огнемета и не скормят злобным собакам. Совсем другое дело — пережить на самом ответственном посту, например, «Норд-Ост» и Беслан. Не покинув в решающее время должность, как это сделал в прошедшем феврале украинский Виктор Янукович.

 

Эпоха постмодерна породила представление о том, что политическим лидером может стать любой. Главное — каким-то образом влезть в общенациональный телевизор и, по возможности, не вылезать оттуда никогда, пока тебя с ним не разлучит политическая смерть. Ну, или, на худой конец, завести мощный блог и раскрутить его до пары миллионов посещений в день.

 

Я же как политический консультант на пенсии считал бы, что все претенденты на большую политику, движимые скороспелыми публичными амбициями, должны в обязательном порядке проходить психологическое лицензирование. Дипломированный психолог по итогам специального обследования должен дать ответы на два вопроса:

 

А) Способен ли претендент на политическое поприще постоянно и помногу, комфортно и беспечно, не испытывая угрызений совести и нарастающего страшного стресса, лгать — без чего публичная политика до недавних пор не существовала?

 

Б) Готов ли он, если понадобится, легко отдавать смертельные приказы, без чего тоже нередко не обходится современная власть?

 

В этом смысле демократическая политика,

 

кстати, сущностно отличается от автократии. При демократии ответственность за тяжелые и тяжкие решения перераспределена между многими легитимными институтами. И потому психологический груз, выпадающий на долю всякого начальника, куда меньше. Автократ, живущий по принципу «что хочу, то и ворочу», гораздо больше подвержен риску сойти с ума, чем обычный демократический лидер.

 

Пребывая на обитом пороге кризиса постмодерна, мы должны многое передумать и пересмотреть. Прежде всего — пересмотреть в зеркало. Действительность оказывается куда богаче наших желаний.

 

Если еще вчера мы не знали, что управлять собственным письменным столом куда проще, чем государством, то сегодня-завтра нам придется это понять. Чем скорее, тем потому что — как говорил один известный в России и уже, увы, покойный политический консультант.

 

Станислав Белковский

© 2014 СПБ - Восток | Оптовая продажа хозтоваров и Канцелярские товары
Powered by: Продажа тряпок